Семен Аралов - Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]
Первый раз я прибыл в Грецию вскоре после установления с этой страной дипломатических отношений. Почту везли вдвоем — со мной был дипкурьер, ныне покойный товарищ Сойфер, старый большевик, долго живший в эмиграции. Доехали благополучно, сдали почту и пошли посмотреть столицу древней Эллады, которую ни я, ни Сойфер прежде не видели. Хотелось побывать в Акрополе, посмотреть Парфенон и другие знаменитые памятники искусства античного мира.
Только вышли из полпредства, как за нами сразу же увязался какой-то тип, очень напоминавший знаменитые «гороховые пальто» царской охранки.
Мы зашли в какой-то магазин, шпик, как и следовало ожидать, остановился у витрины, наблюдая за нами через окно. Надоел он нам страшно. Выходим обратно, и, идя прямо на него, я по-английски спрашиваю, где в Афинах можно хорошо поужинать. Он что-то пробурчал и шарахнулся в сторону. Больше мы его не видели. Как будто бы все на этом и кончилось.
Каково же было наше удивление, когда на следующий день в полпредстве мы прочли в утренних газетах корреспонденцию, в которой описывалось, как некие «советские агенты» ходили по улицам греческой столицы и вели беседы с ее жителями, чуть ли не призывая к свержению королевской власти!
Когда мы рассказали нашему полпреду товарищу Устинову о том, что вчера произошло в действительности, он заявил греческим властям решительный протест против антисоветских инсинуаций в прессе.
Впрочем, любых неприятностей можно было ожидать и в других капиталистических странах.
Вспоминается случай, который произошел году в 1925-м при переезде советско-польской границы. Это было возле польской пограничной станции Здолбуново (рядом с нашей пограничной станцией Негорелое).
Я и дипкурьер товарищ Скурко везли диппочту в Варшаву. В дорогу прихватили кое-какую снедь (чтобы без крайней необходимости не ходить в вагон-ресторан), взяли и небольшую коробочку зернистой икры. Часть ее съели, часть оставили на следующий раз.
Начался досмотр. Таможенный чиновник, прекрасно зная, кто мы, все же задает стереотипный вопрос:
— Что у вас есть в багаже, подлежащее таможенному обложению?
— Нет ничего. Вот разве полбаночки икры, — ответили мы с улыбкой.
Формально таможенному досмотру не подлежит только официальный дипломатический багаж, опечатанный и внесенный в дипкурьерский лист. На личные вещи курьеров это правило не распространяется, но мы не знали случая, чтобы осматривали личные вещи дипкурьеров.
Однако польский таможенник вдруг решительно заявил, что провоз икры подлежит таможенному обложению.
— Ну, это ваше дело, — сказал я. — Вам виднее, но едва ли это можно считать дружественным актом. Ведь и ваши дипкурьеры приезжают в нашу страну.
Таможенник замялся и исчез. Видимо, мои слова подействовали. Но, разумеется, такое «внимание» к нам со стороны чиновников и полицейских было делом постоянным и порой порядком отравляло нашу жизнь.
Правда, иногда случались вещи неожиданные не только для нас. Возвращаясь как-то из поездки в Лондон, нам рассказали, что на днях на станции Негорелое произошла такая история. При пересадке из вагона западноевропейской колеи в наш вагон носильщик, несший личный багаж польских дипкурьеров в таможенный зал, случайно уронил на бетонный пол деревянный аккуратный ящик. Ящик разбился, и из него посыпались… дамские чулки, тюбики губной помады, пудра и прочая парфюмерия.
В этот момент в зале находился начальник пограничной охраны. Он видел все это, и ему ничего не оставалось, как сказать польскому дипкурьеру.
— Ай-ай-ай, как все это неприятно… Поверьте, я бы хотел избежать гласности, но служба есть служба. Придется составить акт…
Акт был составлен с перечислением всего, что было в разбитом ящике. Да, здесь уже речь шла совсем не о таможенном сборе за полкоробочки зернистой икры…
На восток, на запад, на юг — по разным направлениям вели пути дипкурьеров. Один из этих маршрутов пролегал через Китай.
Налет на советское полпредство в Пекине
В апреле 1927 года я со своим напарником дипкурьером Шкуриным прибыл из Москвы в Пекин.
Когда мы выезжали в Пекин, нас предупреждали об очень тревожной обстановке, которая к тому времени складывалась в Китае вообще и в Пекине в частности.
Подготовка империалистических держав к новому наступлению на Советский Союз проводилась не только на европейских границах нашей страны, но и со стороны Китая и Японии.
Чжан Цзолин, Чжан Цзунчан и другие милитаристы устраивали одну антисоветскую провокацию за другой. В феврале 1927 года, то есть за два месяца до нашего приезда в Пекин, на реке Янцзы китайскими властями был захвачен наш торговый пароход «Память Ленина», на котором находились советские дипкурьеры товарищи Крилл и Грейбус. Они были сняты с парохода и брошены в тюрьму. А затем была арестована и вся команда парохода. Этот пиратский налет был совершен бандитами Чжан Цзолина по прямой указке империалистов. В самом Пекине шла непрерывная охота за коммунистами и всеми, кто сочувствовал Советскому Союзу.
Наше консульство в Харбине вновь предупредило нас о возможных эксцессах и даже прикомандировало к нам своего сотрудника, чтобы сопровождать до Пекина.
Положение действительно было тревожным, и мы это почувствовали в нашем полпредстве. Многие служащие-китайцы подслушивали телефонные разговоры, рылись в бумагах, подсматривали за всем персоналом. Видя всю эту подозрительную возню, наши товарищи установили круглосуточное дежурство у ворот полпредства, в помещении канцелярии и т. д.
— Как видите, готовится что-то нехорошее, — сказали нам сотрудники, — будьте начеку.
А 6 апреля полпредство подверглось налету — пожалуй, беспримерной по своей наглости провокации.
Утром у главных ворот послышались шум, крики и во двор ворвался отряд вооруженных винтовками полицейских и солдат в количестве примерно ста человек и сразу же захватил все входы и выходы. Большая группа военных окружила территорию, занимаемую полпредством.
Находящееся на территории так называемого посольского квартала советское полпредство состояло из нескольких помещений. Это главное здание в глубине небольшого парка, канцелярии полпредства, канцелярии военного атташе и другие. Тут же расположены здания, в которых ранее находились казармы отряда казаков.
Недалеко от советской, в том же посольском квартале, находятся миссии: японская, английская, американская и другие. Все они, кроме нашего полпредства, охранялись своими вооруженными отрядами. Советское правительство, как известно, отказалось от права иметь при полпредстве свой вооруженный отряд, считая это несовместимым с принципами равноправия и национального суверенитета Китая.
…Как только налетчики ворвались на территорию советского полпредства, часть солдат и полицейских бросились в помещение, занимаемое военным атташе, другие — в казармы, где размещались некоторые хозяйственные отделы. Главное здание полпредства оставалось незанятым.
Ворвавшись в дома, где жили сотрудники полпредства и других советских учреждений, солдаты и полицейские стали арестовывать советских людей. Подталкивая прикладами, их загоняли в закрытые автомобили и куда-то увозили. Несмотря на решительные протесты работников полпредства, почти по всем помещениям были учинены обыски. Особенно бесчинствовали в здании, где размещались библиотека и клуб сотрудников полпредства. Эти помещения были совершенно разгромлены.
Налетчики не ограничились погромом, грабежом и арестами. Дело дошло до того, что некоторые помещения, в том числе и то, где разместился аппарат военного атташе, были подожжены. Причем, как все видели, делалось это по единому, продуманному плану, под руководством специально выделенных людей. Не было никакого сомнения: налет был тщательно подготовлен. И это преступление совершалось по отношению к тому государству, которое по-братски протянуло Китаю руку дружбы и помощи!
Поверенный в делах СССР в Пекине А. С. Черных пытался немедленно соединиться с министерством иностранных дел Китая, чтобы потребовать прекращения беззакония, но связи с внешним миром не было. Невозможно было послать и телеграмму в Москву.
Впоследствии оказалось, что о налете знали голландский, американский, английский и другие послы, но они пальцем о палец не ударили, чтобы удержать распоясавшихся налетчиков.
Солдатня и полицейские не покидали территории полпредства в течение нескольких дней, продолжая чинить насилия и погром.
Мы готовились в случае, если бандиты ворвутся в главное здание полпредства, дать им бой, но они не посмели этого сделать.
В один из приездов в Пекин мне довелось познакомиться с замечательным сыном китайского народа товарищем Ли Дачжао. Я и раньше слышал о нем как об одном из создателей Коммунистической партии Китая, пламенном пропагандисте марксизма-ленинизма, большом друге Советского Союза. Тем приятнее и интереснее было познакомиться с ним лично.
